Георгий Даниелянц: «Мы не против зла, мы за добро»

26 июля 2017

Режиссер Георгий Даниелянц рассказывает Синемафии о его собственном короткометражном фильме и о работе над дубляжом зарубежного кино.

27 июля в 18:00 в кинотеатре «Англетер» (Санкт-Петербург) состоится открытая премьера короткометражного фильма Георгия Даниелянца «Это наш Дом», главной темой которого стал конфликт между Арменией и Азербайджаном. Картина рассказывает об армянине Давиде, который вырос в Баку, но был вынужден уехать из Азербайджана и больше не может вернуться. Он должен выполнить обещание, которое дал своему брату, и помочь в этом ему может только Али, живущий теперь в его доме. Давид набирает телефонный номер, но станет ли Али слушать незнакомого армянина?.. Вход на премьеру бесплатный для всех желающих. После показа фильма можно будет пообщаться с создателями картины.

Георгий Даниелянц не только снимает своё кино, но и является режиссером дубляжа. Он работал над локализацией таких фильмов как «Бёрдмэн», «Жизнь Пи», «Невероятная жизнь Уолтера Митти», «Храбрая сердцем», «Зверополис», «Звездные войны: Пробуждение Силы», «Изгой-один» и других.

Мы встретились с Георгием перед премьерой фильма «Это наш Дом» и поговорили сначала о создании этой короткометражной картины, а затем о его работе над дубляжом.


«Это наш Дом»

— Поскольку мы встречаемся в преддверии премьеры твоей короткометражной картины, расскажи, зачем вообще нужно устраивать премьеры короткометражек? Обычно все-таки настоящая премьера в кинотеатре ассоциируется у зрителей с полнометражным кино.

— Я думаю, что любому режиссеру хочется, чтобы его кино смотрели. Особенно, когда ты делаешь кино для большого экрана, где очень важна детализация картинки, где важен объемный кинотеатральный звук, хочется, чтобы зрители оценили фильм именно таким, каким мы его задумывали.

— Это ведь уже не первая твоя короткометражка. Чем именно важна для тебя конкретно эта работа?

— Тематикой и проблематикой. Сейчас такое время, что все вокруг так или иначе говорят о войне, а эта история о мире, о перемирии. Я не люблю, когда в искусстве выступают против чего-то. Искусство должно выступать «за». Мы не против зла, мы за добро. Суть вроде одна и та же, а смысл немножко разный. Мы в фильме не занимаемся морализаторством, ни к чему не призываем, лишь говорим о том, что два человека всегда могут найти общий язык.

— Как родилась эта история?

— Я сам армянин, и через моего друга на нас вышли азербайджанцы — им был нужен сценарий полнометражного фильма. Поскольку представители наших национальностей ведут между собой войну, мы встречались в Грузии. При этом ни у ребят, с которыми мы работали, ни у меня нет никаких предрассудков на этот счет. Я поехал со своим другом, который нас познакомил, а встречались мы у их грузинского друга в ресторане. И вот сидели мы за столом, встал режиссер-азербайджанец и говорит: «Ситуация как в анекдоте: за одним столом собрались грузин, армянин, азербайджанец и русский». Тут он на секунду задумался, а грузин в этот момент грустно добавил: «и воюем…». В этот момент меня как стрелой пронзило, и когда мы летели обратно, я в самолёте написал сценарий «Это наш Дом».

На съёмках фильма «Это наш Дом»

— Кто исполнил главные роли — Давида и Али? Это действительно актёры из Армении и Азербайджана?

— Одного из персонажей мы слышим только по телефону: как главный герой не может попасть к себе домой, так и мы как зрители не можем там оказаться. Поэтому мы решили, что не будем показывать Али, а сможем его только слышать. Роль Давида исполнил потрясающий артист Федор Гукасян. Он из Череповца, и я очень рад, что мы его смогли найти. А Али мы записывали в Грузии, когда снимали там натуру. Его озвучил Гиа Цаава. Он грузин, но очень неплохо говорит по-азербайджански, и, прочитав сценарий, сразу согласился нам помочь.

— Вы снимали и в Питере, и в Грузии?

— Да. Грузия — страна, объединяющая нас всех. Она граничит и с Арменией, и с Азербайджаном — такая зона нейтралитета. И это была одна из причин, почему мы там снимали.

— Ты говоришь, что вы снимали для большого экрана, но при этом бюджет, как я понимаю, был мизерный. На что вы снимали?

— Бюджета почти не было, да. Мы снимали на Red MX. Нам её предоставили, поскольку, в общем-то, это уже довольно старая и почти никому не нужная камера. И точно на такую же камеру мы снимали в Грузии. Кстати, у грузин с технической стороны вообще всё прекрасно. У них замечательная новейшая техника, и этот MX они откопали где-то на складе тоже пыльный и никому особо не нужный. Но ведь не всегда важно, на какую камеру ты снимаешь — важен оператор, который умеет обращаться с техникой. И тогда картинка оживает. А оператором у нас был Виталий Афанасьев, выпускник нашего Университета кино и телевидения — замечательный и очень востребованный сейчас оператор. Он потрясающим образом передает атмосферу. Поскольку натурная часть фильма очень важна, мне было важно, чтобы это была не просто красивая картинка, а какой-то атмосферный взгляд. И в фильме очень много кадров, которые не были запланированы, но Виталий их нашел и снял.

— Чем было вызвано решение сделать фильм черно-белым?

— Мы планировали фильм в цвете. Но на пост-продакшене, когда мы собирали материал, стало ясно, что натура очень яркая. И её красочность отвлекает от повествования. Поэтому было решено всё перевести в черно-белый вариант — на актерской части это никак не сказалось. Как ни парадоксально, когда мы убрали цвет, кино заиграло красками.

На съёмках фильма «Это наш Дом»

— Что для тебя вообще короткий метр? Что тебе даёт работа над короткометражными картинами?

— Короткий метр — это хороший формат для какого-либо высказывания. Не то, чтобы мне нечего было больше сказать, просто эта история самодостаточна. Мне интересно, когда короткометражный фильм после просмотра может раскрыться в голове до полнометражного. Плюс ко всему, с короткометражным фильмом более доступен выход в интернет, в сети люди готовы смотреть не очень длинные истории. В кинотеатрах сейчас спрос на спецэффекты, а простые повествовательные и актерские фильмы там менее популярны.

— Нет ли здесь парадокса: с одной стороны, ты снимаешь короткий метр как большое кино для большого экрана, но при этом отдаешь себе отчет в том, что смотреть его будут в интернете?

— Подловил! (смеется) Но все-таки ведь есть фестивали, где пока еще короткометражное кино показывается на большом экране. На самом деле, когда мы снимали натуру в Грузии, когда видели эту монументальность и величественность природы, стало понятно, что это всё очень тяжело будет оценить на маленьком экране. Безусловно, фильм можно смотреть на небольшом экране, всё будет видно и понятно, но хочется, чтобы любой автор стремился создавать кино для большого экрана. Да и, в конце концов, у кого-то дома стоят проекторы или большие телевизоры, можно на них смотреть.

— Ты упомянул фестивали. Какова фестивальная судьба фильма? Как я понимаю, раз сейчас состоится открытая премьера, то на премьерные фестивали вы уже не попали?

— Из всех фестивалей с премьерным статусом мы отправляли фильм на Кинотавр, где, собственно, кино никто не смотрел… И мы отправляли в Локарно. Когда стало понятно, что в Локарно нас не взяли, мы решили сделать открытую премьеру. А у всех остальных фестивалей, на которые мы отправили фильм, нет статуса премьерности. Поэтому можно сказать, что фестивальная история у нас только начинается.

Перезапись звука на студии «Невафильм»

— Раз уж ты вспомнил о Кинотавре. Все мы прекрасно помним скандал этого года, когда многие режиссеры выяснили, что их короткометражные работы, поданные на конкурс, даже не отсматривались отборочной комиссией. Так что остается большой загадкой, как именно формировалась конкурсная программа короткого метра на Кинотавре в этом году, да и, видимо, в прошлые годы. Что ты думаешь по поводу этой ситуации?

— Это, конечно, свинство со стороны организаторов. Если у вас нет времени, то передвиньте дедлайны. Наверняка подобные вещи происходят не только на Кинотавре, но какой смысл бороться и махать кулаками? Надо просто забить и обходиться без них.

— То есть фестивальная судьба тебя интересует меньше, чем-то, чтобы кино дошло до зрителей?

— Пожалуй, да. У первой моей работы «Знаешь, мама…» куча фестивальных наград. До сих пор даже её где-то показывают, приходят какие-то призы. А толку? Гораздо важнее, смотрят ли фильм зрители. Участие в фестивале — это хорошо, потому что это дополнительные показы и новые зрители. А победа на фестивале, на самом деле, ничего толком не даёт и ни о чём не говорит. Всегда побеждает фильм, который вызывает наименьшее количество споров среди жюри. Не победил — ну и ладно. Фестиваль для меня сейчас уже не является чем-то важным и первостепенным. Мы же кино снимаем для людей, а не для значков на постере.

— Разве значки не помогают в продвижении фильма к людям?

— А сколько у нас людей, которые знают фестивали помимо Канн, Берлина и Венеции, ну и «Оскара»? Ну еще Кинотавр известен. А кто из обычных зрителей знает, что такое, например, Локарно?

— Кстати, про «Оскар». Расскажи, что за история с твоим выдвижением в лонг-лист на «Оскар» за короткометражный фильм?

— В прошлом году я в соавторстве с режиссером Эвелиной Барсегян написал сценарий к фильму «Бравист». Картина попала на Манхэттенский фестиваль, а участники, вышедшие в финал этого фестиваля попадают в лонг-лист «Оскара». Так что Манхэттенский фестиваль нас выдвинул на «Оскар», но в шорт-лист мы уже не попали. Тем не менее, всё равно приятно.

— И возвращаясь к фильму «Это наш Дом». Сейчас состоится открытая премьера в кинотеатре. А когда его сможет посмотреть каждый желающий в сети?

— Думаю, что в ближайшее время после премьеры мы выложим фильм в открытый доступ.

Дубляж

— Расскажи, пожалуйста, как ты пришёл в дубляж? Как так случилось, что ты вообще стал этим заниматься?

— На студию «Невафильм» меня пригласила редактор студии. Она увидела одну из моих короткометражек и предложила попробовать свои силы в дубляже. Это было в 2010 году. Мы тогда записали трейлер к какому-то фильму, его не приняли, но через несколько месяцев меня позвали ещё раз. Я пришёл на студию, а там был Коля Дрейден (режиссёр дубляжа «Аватара» и «Стражей Галактики»), и он мне очень вкратце кое-что показал и рассказал, но всё равно ничего не было понятно. Ты приходишь и попадаешь в совершенно новый мир. Но на втором трейлере получилось уже поспокойнее и поувереннее, дальше был телесериал «Я в рок-группе», и уже потом первая полнометражная картина — это был «Джон Картер». Когда я записывал сериал, приехали представители компании Disney. Они увидели, как я работаю, и решили доверить полнометражный фильм. Надеюсь, что я это доверие оправдал.

— А как тебе самому «Джон Картер»? Он же почти по всему миру провалился, а в России, кстати, собрал очень неплохую кассу.

— Мне было очень интересно. Эта работа сильно отличалась от работы над сериалом. «Я в рок-группе» — это ситком, фарсовый и наигранный. А здесь обычные люди, не переигрывают, не гиперболизируют. Когда работаешь на каком-то проекте, необходимо в него влюбиться. Иначе сделать его качественно не получится. Я в любом фильме стараюсь найти какие-то точки соприкосновения, то, за что я полюблю этот фильм, и то, почему мне захочется его сделать. Пока удаётся.

— Какие самые любимые твои работы?

— «Бёрдмэн», понятное дело. «Жизнь Пи» мне очень нравится. Очень люблю «Невероятную жизнь Уолтера Митти». «Нерв», который мы писали в прошлом году. Ну и «Звездные войны» — это очень увлекательно и интересно. Просто такие фильмы, как «Бёрдмэн», «Нерв», «Жизнь Пи» — они повествовательные, актёрские, там интересно работать на человеческом уровне — когда просто человек просто говорит. Все-таки «Звездные войны» — более характерная история. В «Жизни Пи» была интересная задача — создать «белую ворону». Чтобы был не просто мальчик в лодке с тигром, а история об «ином», не таком, как все. Интересно, когда получается никак не нарушая оригинал вникнуть в задачу режиссера, которая стояла перед артистами, и сделать всё, чтобы её воспроизвести здесь у нас.

На студии дубляжа «Невафильм»

— Существует некое негласное разделение на московскую и питерскую школу дубляжа. Чувствуешь ли ты эту разницу, или это, скорее, миф?

— Разница есть не между Питером и Москвой, а в подходе творческой группы. Есть подход быстрого дубляжа, близкого к липсинку — это уже по сути не дубляж, а хорошо сыгранный «закадряк». Есть более вдумчивые работы. Все зависит от какой-то внутренней составляющей. Если тебе интересно самому как режиссеру, то и артисты вокруг тебя будут стараться. А если тебе неинтересно, то зачем звукорежиссеру вслушиваться и всматриваться в синхрон, а актерам больше напрягаться? Если ты можешь завести людей, если ты можешь их влюбить в проект, то разницы между тем, где дублировали, мы особо не услышим.

— Некоторые режиссеры дубляжа говорят о том, что они стараются русскую версию сделать лучше оригинала. Мол, в оригинале актёр говорит скучно и неинтересно, и вообще он актёр так себе, давайте его в дубляже оживим, дадим какой-то новый характер. Насколько это, на твой взгляд, допустимо при дубляже, или важно максимально точно копировать оригинал?

— На мой взгляд, это недопустимо. Я стремлюсь переозвучить ровно то, что я слышу в оригинале. Есть определенные вещи, которые задуманы режиссером-постановщиком. Он не просто так хочет, чтобы это звучало именно так, чтобы был использован именно этот дубль, чтобы была именно такая подача. Я не режиссер этого фильма. Я подхожу к этому со своей стороны. Если бы я снял фильм, и кто-то там решил совершенно не вдаваясь в подробности сделать, как ему кажется, лучше, я бы, наверное, долго возмущался. Мне кажется, что голливудские режиссеры просто не знают, что у нас тут пытаются улучшать их работу, и поэтому все пока спокойно. А вообще это просто неуважение к автору. Даже если фильм скучный, нудный и неинтересный. Не наше это дело и не наша это работа. Мы вторичны по отношению к оригиналу.

— При этом довольно часто бывает, что в дубляже проскальзывают ошибки и неточности перевода. Если говорить про «Звездные войны», то фанаты уже все косточки вам перемыли из-за неправильности некоторых реплик. По чьей вине это происходит? Есть переводчики, есть укладчики, есть режиссер, есть звукорежиссер, есть заказчики и супервайзеры. При этом обычно все проклятия сыпятся в адрес режиссера дубляжа. Можешь как-то прояснить природу этих косяков? И действительно ли виноват режиссер?

— Ну есть уже набившие оскомину совершенно маразматические ошибки, например, когда сигнал бедствия Mayday переводят как «майский день». Встречается такой бред. Я не знаю какое количество людей, не знающих что такое Mayday, должно собраться в одном месте — это как минимум режиссер, звукорежиссер, редактор, актер и звукорежиссер перезаписи. Это очень сложно объяснить. Но тем не менее, за всем не уследишь. Порой ты не избежишь каких-нибудь ляпов, особенно на больших проектах, как те же «Звездные войны». Когда очень длинный путь, когда всё делается в строжайшем секрете. На «Звездных войнах», например, мы не видели изображение, и ты не всегда вообще понимаешь, что происходит. Конечно, есть консультанты, которые в любой момент могут объяснить, что происходит на экране, но это не всегда помогает. В таких проектах очень тяжело не допустить ошибок, но мы стараемся это минимизировать. Иногда просто человеческий фактор срабатывает, его тоже никто не отменял. В процессе работы часто что-то меняется. Мы работаем с предварительными версиями, в момент записи приходят исправления, и это тоже накладывает свой отпечаток. Работа над фильмом ведётся вплоть до премьеры, и может быть такое, что в дубляже просто не успели переозвучить то, что было в последний момент переделано в оригинале. Бывают очень разные ситуации. Но, честно говоря, всё равно в ошибках виноват режиссер. Вот я режиссер и я отдаю себе отчет в том, что я виноват. Пусть где-то кто-то за чем-то не уследил, всё равно спрашивать надо с режиссера. Думаю, многие коллеги по цеху не одобрят мой подход, но правда — мы обязаны всё контролировать вплоть до последних стадий перезаписи.

Во время дубляжа анимационного фильма «Зверополис»

— А какова степень вмешательства студий и прокатчиков в процесс дубляжа? За кем последнее слово и кто несет финальную ответственность за дубляж картины?

— Последнее слово всегда в любом случае за заказчиком, просто потому, что они отвечают за прокат. И порой им виднее, ведь есть какие-то маркетинговые решения. Мы лишь исполнители.

— Но виноват все равно режиссер?

— Да. Так или иначе, но мы должны сделать свою работу. Мы можем быть с чем-то не согласны, мы можем попробовать доказать свою точку зрения, и иногда это удается. Но даже если ты не доказываешь свою точку зрения, ты должен максимально качественно сделать то, что от тебя просят.

— И все-таки, что для тебя в приоритете — своё собственное кино или дубляж? Чем ты собираешься заниматься в дальнейшем?

— Я по образованию кинорежиссер, и, естественно, своё кино мне снимать интереснее. При этом мне очень интересен дубляж, и я не собираюсь его бросать. Что касается планов, то мы с товарищами сейчас открыли свою маленькую кинокомпанию «Имаго». В разработке у нас несколько проектов, так что будем делать своё кино, а там — как бог даст.

Приходите на премьеру фильма «Это наш Дом» в кинотеатр «Англетер» (Санкт-Петербург, Малая Морская ул., 24) в четверг 27 июля, начало в 18:00. Вход свободный.