Синемафия посмотрела: «Убийство священного оленя»
19 февраля 2018; автор: Коллективный разум
Авторы Синемафии делятся своими впечатлениями о фильме «Убийство священного оленя».
Мнения наших авторов о новой картине Йоргоса Лантимоса сильно разошлись. Разбираемся, кому и почему это кино может понравиться.
У Йоргоса Лантимоса очень оригинальное чувство юмора. То есть, он не чередует его с напряженными драматическими сценами, он его впихивает прямо туда, в результате чего впадаешь в некий эмоциональный ступор — и вроде страшно, и неприятно, и смешно, и все это взаимоисключается. В «Лобстере» он все-таки чередовал, но «Лобстер» был более чистой комедией. Тут скорее Еврипид, помноженный на Ницше. Жутковатая смесь, на самом деле.
Исходя из последнего, тут не только «Нелюбовь» здорового человека, но и «мама!» здорового человека. Фактически, о том же, о чем и Даррен, только без Гринписа, истерик, лишнего шума и грохота. Просто констатация факта — прокляты вы, ребят. И все ваши подношения и попытки договориться любыми способами ничего не изменят. То, что случилось с Ифигенией, для семьи Агамемнона было только началом. Да и тот легким испугом отделался, а тут, скорее всего, не выйдет. Бог же умер.
Фильмы Йоргоса Лантимоса построены по одной и той же глобальной модели: это фильмы идей, а не сюжета. Сюжет у режиссёра и сценариста на втором месте, а на первом — философский концепт, который должны разыграть актеры. С обязательным, конечно, поклоном древнегреческой трагедии (куда же без него), а потому с представлением героев в виде скорее масок, а не живых людей.
И тут для зрителя наступает время выбирать, что ему важнее: возможность поверить в реальность происходящего или же желание поразмышлять на какую-то тему. Если второе — то Лантимос отличный выбор (правда, после уже трех фильмов создается впечатление, что идеи у него несколько однообразные). А вот если первое — то при всей прекрасности снимающихся актеров и красоте кадра не будет хватать главного: герои у Лантимоса не живые, они — искусственные конструкты, разыгрывающие нужную режиссеру партитуру. К сожалению, партитура эта не про человеческие реакции, а про марионеток.
И Лантимос эту марионеточность подчеркивает постоянно, будто бы заклиная вас: если вам нужна драма про людей, то идите в другой зал, у меня тут трагедия высоким штилем.
Но как построить древнегреческую трагедию в мире, где бога, как правильно пишет Юля, нет — и, главное, зачем?
Нет ответа.
И смысла нет.
Общими долгими планами, длинными пролётами камеры по коридорам, непривычно широкими кадрами, захватывающими периферию, и жутковато деформирующими пространство, Йоргос Лантимос опьяняет и гипнотизирует зрителя деталями сюжета, смысл которого первую половину фильма будто утекает песком сквозь пальцы. Лишь спустя значительное время после начала, зрителю окажется понятна отсылка к сюжету древнегреческой трагедии в названии фильма. У самой же картины сюжет выполняет весьма условную функцию.
Зритель погружается в визуально практически безупречную притчу, так или иначе предлагающую задуматься над доведёнными почти до абсурда вопросами о способности человека делать осознанный выбор, управляя своей жизнью, или о бессмысленности борьбы с фатумом, а также о чувстве вины, о том, как может происходить признание собственных ошибок, или о том, кто из родных людей оказывается более любим.
Эмоционально из-за таких вопросов, появляющихся при просмотре, картина принимается сложно, через определённые усилия. Но несмотря на это, «Убийство священного оленя» заслуживает зрительского внимания, поскольку в обыденной жизни за повседневной рутиной вряд ли когда-либо представится возможность осознанно задуматься о некоторых из них. И противоречивый опыт при поиске ответов, получаемый при сопереживании героям, персонажам-маскам этой трагедии хоть и болезнен, но, скорее всего, надолго оставит след в памяти и сознании.
Наш вердикт:
