Виктория КаштанО чем говорят пенсионеры, или покой по Стивену Содербергу
14 июля 2014
В анонсе очередного закрытого показа в Los Angeles County Museum of Art говорилось, что публике представят 110 минут «The Knick» от «ушедшего на пенсию» Содерберга. Ниже читайте, о чем в отчете не говорилось.
Ведущий Элвис Митчелл по такому случаю надел белые ботинки и сообщил публике, что «10 часов сериала были сняты Содербергом в одиночку — надеюсь нас слышит Дэвид Финчер (намекнул на пул режиссеров для House Of Cards) и что в зале сегодня присутствуют несколько человек из съемочной группы...» Далее он представил кастинг директора, художников по костюмам и гриму, нескольких актеров, а также Клайва Оуэна и самого Содерберга, отчего у меня, если честно, приятно отвисла челюсть.
Краткий логлайн «Больницы Никербокер» (The Knick) отсылает нас (русских, в основном) к «Запискам юного врача» и «Морфию» Булгакова и Балабанова, британцев — к мини-сериалу BBC «Записки юного врача» (A Young Doctor’s Notebook) с Дэниэлом Рэдклифом и Джоном Хэммом. Объединяют эти сериалы только самый популярный телевизионный жанр «медицинская драма» и главный герой — хирург, страдающий от наркозависимости (сюда же вписывается и мой любимый «Доктор Хаус»). В сериале рассказывается о буднях Нью-Йоркского госпиталя «Никербокер» в 1900-м году и его работниках — пассионариях и инноваторах.
По словам Содерберга (и бессчетного количества других режиссеров) все, что мы делаем в кино — заимствование у тех, кто делал его до нас, вопрос в том, что ты добавишь от себя. Дословно: «Если уж ты сп***л пальто, то самое время подумать, какие новые пуговицы на нем пришить». Мне кажется, то, что пришил Содерберг, можно разобрать следующим образом:
Во-первых, звук. Во время подробнейших медицинских сцен с разрезаниями, выковыриваниями, выворачиваниями наизнанку и прочими тошнотворными для слабонервных деталями, впервые мне приходилось не только закрывать руками лицо, но и затыкать уши. Кончаловский писал, что кино могут смотреть глухие, а театр — слепые. Содерберг доказал, что кино (точнее, сериал) отныне доступно и для незрячих. А теперь еще добавьте к этому тревожную электронную музыку.
Во-вторых, иррациональная (на первый взгляд) постановка камеры. Я сама приверженец классического кадрирования. Хочешь показать слабость героя — поставь камеру сверху, возвысить — снизу, задать атмосферу — общий план. В The Knick кажется, что подобной логики просто не существует. В одной сцене углы могут скакать несколько раз, почти сохраняя крупность кадра, а герои, которые явно говорят о чем-то важном, вдруг сняты через завалы на столе по переднему плану. Полная петрушка.
В-третьих, контрастное изображение. На грани фола. Светлые дневные очень контрастные кадры отчаянно замешаны с получерными изображениями. Содерберг рассказал, что снимали на RED, использовали новейшую разработку — сенсор Dragon, что позволяло снимать с очень небольшим количеством света на очень завышенном ISO (не стоит забывать, что действие происходит во времена, когда электрический свет был тусклым и не везде встречался). Оттого зрачки актеров в темноте расширились и добавили взгядам персонажей интенсивности, а общей картине — напряжения.
В-четвертых, осовремененные костюмы. В их чистоте, зауженности и аккуратности есть что-то свежее.
Все эти художественные решения были приняты режиссером для того, чтобы приблизить исторических персонажей к современному зрителю. «Всякий раз, — говорит Содерберг, — когда я смотрю исторический фильм и вижу, в каких условиях жили люди и на каком уровне находилась медицина, я говорю себе — Слава Богу!» (в официальных источниках написано, что Содерберг — атеист).
Нью-Йорк с момента его основания был деловым центром, все куда-то спешили, люди там пытались опередить время и выйти за рамки того, к чему привыкли остальные. И режиссер со своей стороны попытался перенести в прошлое современных людей. Поэтому, наверное, в The Knick пациенты мрут без слез и сожалений, благотворители вырубают электричество в больнице с целью протекционизма, главный хирург отказывается работать с блистательным доктором, потому что он негр, а мать-настоятельница курит сигареты и в открытую презирает некоторых людей. «Бог любит всех, но для таких, как ты, он сделал исключение», — говорит она водителю скорой помощи. В довершение всего не пропустите сцену, где герой Клайва Оуэна просит медсестру (актрису Ив Хьюсон, дочку Боно) уколоть его кокаином в мошонку, потому что больше некуда.
Когда я слушала Содерберга и Оуэна, то сложнее всего мне давалось соотношение масштаба производства со временем, которое было на него отпущено. Сценарий пилота режиссер прочитал в мае. В этот момент он был в туре с «За канделябрами» (где, мы знаем, целуются Мэтт Дэймон и Майкл Дуглас). Содерберг быстро связался с программным директором HBO Майклом Ломбардо и предложил ему сериал, только попросил, чтобы он был снят не для HBO, а для «дочки» — кабельного Cinemax. Сказал, что предпочитает быть первым парнем на деревне, чем затеряться в большом городе. HBO понравилась эта идея. Дополнительные девять часов сезона нужно было дописать и подготовить съемки к сентябрю. Снимали 73 дня по 9 страниц сценария в день. Клайв Оуэн в кадре 80% времени с длинными монологами и физическим пониманием действий хирурга, так как все крупные планы рук — его собственные. Было также принято решение снимать все десять часов целиком и разбивать действие на локейшены и сцены, а не эпизоды. Так, например, сцены в апартаментах доктора были сняты за два дня, в среднем по 70 перестановок в день. Оуэн признается, что самым сложным для него было не потерять арку обезумевания героя от наркотиков и четко знать в какой сцене в каком состоянии он находится. Хотя, глядя на него, я вот думала, как бы нам всем от него тут дружно не обезуметь.
После выхода «Побочного эффекта» в феврале 2013 года Содерберг объявил о выходе на пенсию, потому что делать кино перестало быть весело. С тех пор он снял в общей сложности 14 часов для телевидения, взовал алкогольный рынок любимым боливийским бренди Singani63 и запустил интернет-магазин extension765, где сообщает нам, что в свободное время он еще и рисует, но интернет не кажется ему лучшим местом для картин, потому что они очень большие. Поэтому на сайте он продает фотографии — например, полароиды с тестов экспозиции за $750 и сканы с пленок его фильмов за $1000. Прав на изображения у него нет, поэтому он предлагает покупать быстро и тихо, а все вырученные средства пойдут в фонд помощи детям. Совсем неплохо для пенсионера, есть к чему стремиться.
P.S. По ссылке — 10 арт-постеров, сделанных из персонажей The Knick. Сериал стартует на Cinemax 8 августа.