Мороз-воевода дозором обходит владенья свои, или Бен Кингсли на медицинском посту
Ольга ВолодинаКарательная психиатрия на рубеже веков
24 октября 2014
23 октября на российские экраны выходит «Обитель проклятых», экранизация рассказа Эдгара Аллана По. Режиссер — Брэд Андерсон («Машинист»), в главных ролях — Кейт Бекинсейл, Джим Стёрджесс, Бен Кингсли и Майкл Кейн.
Молодой доктор Ньюгейт (Джим Стёрджесс) приезжает в приют для умалишенных Стоунхёрст. Расположен приют, конечно, в глуши, попасть в него зимой почти невозможно, и ближайшие месяцы его обитатели проведут отрезанными от мира. В больнице новые, удивительные для молодого доктора порядки: часть больных спокойно разгуливает по особняку, а главврач Лэм (сэр Бен Кингсли) уверяет, что это особый прогрессивный метод.
Безумный обед новоприбывшего героя с местыми обитетелями, прямиком из рассказа По
Рассказ По «Система доктора Смоля и профессора Перро» при переносе на большой экран видоизменился. У По безымянный рассказчик посещает французский приют для умалишенных, известный своей системой поблажек — и узнает от главного врача, что от неё уже несколько недель как отказались. В «Обители проклятых» молодой врач приезжает в клинику Стоунхёрст — и, наоборот, оказывается, что система применения жестких ограничений как раз была отменена совсем недавно. Из эпизода с поющей арию Беллини незнакомкой выросла целая главная героиня — Элиза Грейвс (Кейт Бекинсейл), чье имя изначально носил фильм; одна-единственная сцена обеда растянулась на недели пребывания доктора в приюте.
Элиза Грейвс (Кейт Бекинсейл) — жертва системы или опасная безумица?
Но главное, что Андерсон сохранил — это атмосферу клиники месье Майяра; оказывающийся на месте рассказчика зритель, как и читатель, до конца не поймет, кто в этом бедламе разумен, а кто безумен, и так ли это, в конце концов, важно?
Доктор Ньюгейт (Джим Стёрджесс) постепенно догадывается, что совы не то, чем кажутся
Помимо продолжительности действия и места событий именилось и время: если рассказ По был опубликован в 1845 году (а год действия в тексте был указан как «18__ год»), то фильм происходит в 1899 году, вот-вот настанет год новый, 1900. Для кое-кого в приюте это вполне себе символ смены миропорядка (это всё еще не спойлер).
Эдгар Аллан По во главу угла ставил идею того, что любое литературное произведение должно быть коротким. Настолько коротким, чтобы его можно было прочесть в один присест: в противном случае автор должен попрощаться с эффектом, связанным с единством впечатления. Большая поэма — это несколько стихотворений; от большого произведения мы не можем дождаться эффекта единства, полноты, поскольку читатель вынужденно прерывается в чтении. Целое лишено цельности. («Философия творчества», 1846 г.)
Кино как раз позволяет сохранить этот эффект: вы полтора часа сидите в темном зале, не отвлекаясь (хотелось бы верить) на разговоры, еду, сон и прочие вещи. И пытаетесь понять, что же здесь, в конце концов, происходит.
Заклинаю: остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно
И Брэд Андерсон, умница, смог сохранить эффект «что-то здесь не так» на протяжении всего фильма — а если учесть, что для чтения рассказа хватит максимум получаса, это прямо большое достижение.
Синемафия не может закончить текст, в котором упоминается Эдгар Аллан По, не енотом.
Это крошка-енотик и Эдгар Аллан По (Джон Кьюсак) из фильма «Ворон». Синемафия любит этого енотика.