Владислав ПастернакКак Феллини убил итальянское кино
26 марта 2016
В честь ретроспективы фильмов Феллини порассуждаем о маэстро и его вкладе в искусство.
«Ах, какая была великая кинематография — не чета нынешней!» — такие высказывания по отношению к итальянскому кино, очень похожие на то, что регулярно говорится о кино российском, нынче не редкость, и звучат они достаточно давно. Поскольку в Москве и Петербурге стартовала ретроспектива фильмов Федерико Феллини, самое время подумать о том, как великие мастера влияют на популярность брендов «национальных кинематографий» и как мешают их развитию.
Компания «Иноекино» показывает три картины: «Сладкая жизнь», «8 ½» и «Амаркорд». Безусловно, кто-то любит «Дорогу», а кто-то — «Ночи Кабирии», но именно вышеперечисленные три фильма как нельзя лучше подходят для того, чтобы показать, как в эпоху постмодерна один артхаусный шедевр перекрывает путь к развитию и вынуждает кружить вокруг единожды заданных мотивов.
Итак, давайте разберёмся. Какие итальянские картины в последние лет, допустим, двадцать произвели в мире наибольший резонанс и пока свежи в памяти зрителей?
Первой приходит на ум «Жизнь прекрасна» Роберто Бениньи. Во всех отношениях чудесный фильм. Но, несмотря на итальянский дух, это картина из другого тренда — кино на тему Холокоста. Тема, любимая Голливудом в целом и Киноакадемией в частности. Помноженная на художественное мастерство, она, простите за цинизм, практически неизменно приносит если не Оскар, то, как минимум, номинацию. И польская «Ида», и венгерский «Сын Саула», и австрийские «Фальшивомонетчики» это лишний раз подтверждают.
Следом идут фильмы Джузеппе Торнаторе. И тут, если отвлечься от англоязычных «Легенды о 1900» и «Лучшего предложения», ярче всего сияет «Малена». Запомним это наименование.
Фильмы Маттео Гарроне. «Страшные сказки» — международный каст, английский язык, французский продюсер, но главное — жанр фэнтези. Кино европейское и артовое по духу, но абсолютно голливудское, то есть, интернациональное, по сути. «Реалити» — получил Гран-при Канна, но, строго говоря, кроме профессионалов, никто особо не заинтересовался. «Гоморра» — помнят только специалисты.
«Римские приключения» Вуди Аллена? Упоминаю только в качестве шутки. Итальянского финансирования и производства там, конечно, немало, но это Аллен, а не Италия.
Нанни Моретти. «Комната сына» (между прочим, победитель Каннского фестиваля), «У нас есть Папа», «Моя мать». Но, скажите честно, часто ли вас тянет пересмотреть что-то из перечисленного?
И, наконец, суперхитами арт-проката стали фильмы Паоло Соррентино — «Великая красота», получившая «Оскар», и «Молодость». Запомним и эти две работы. Насчёт «Молодости» я позволю себе немного сжульничать, потому что она снята с голливудскими артистами и на английском, но критика объединила фильм в некую дилогию с «Великой красотой», а это для нашего размышления очень существенно.
Итак. «Малена» Торнаторе, «Великая красота» и «Молодость» Соррентино. Три самых итальянских и самых любимых как мировыми (это важно) зрителями, так и критиками современных фильма из Италии в XXI веке.
Если же почитать критику, то в отношении каждого из этих трёх фильмов мы увидим следующее. Талант режиссера, операторское мастерство, актёрская игра, драматургия, звук — ничто из этого не вызывает у критиков такого восторга, как эхо Феллини.
Как только «Малена» напомнит кому-нибудь «Амаркорд»… А как же не напомнит! А то Торнаторе не предполагал, что одно только коллективное измерение подростками «у кого больше» не будет считываться публикой как привет сеансу коллективной мастурбации из «Амаркорда»! Так вот, как только «Малена» напомнит кому-нибудь «Амаркорд», критик или примется её хвалить, или ругать. Или это замечательно, что Торнаторе верен национальной кинокультуре — или плохо, недотянул до платино-иридиевого эталона.
«Великую красоту» только ленивый не сравнил со «Сладкой жизнью». Некоторые и вовсе называли её ремейком. Там богема — тут богема, там уставший от светских тусовок писатель-журналист — тут уставший от светских тусовок писатель-журналист. На мой кощунственный взгляд, «Великая красота» «Сладкой жизни» не только ни в чем не уступает, но и во многом её превосходит. Хотя бы тем уже, что цветная :-). Но она — вторая. Была бы она вообще без «Сладкой жизни»? Смог бы Соррентино взять планку, если бы не стоял прочно, обеими ногами, на теме и успехе своего великого предшественника?
«Молодость» объединили в пару с «Великой красотой» едва ли не автоматически: видимо, раз «8 ½» положено рассматривать в паре со «Сладкой жизнью», то и в случае Соррентино будем делать также. Ну, ещё бы: тут режиссёр — там режиссёр, тут творческий кризис — там творческий кризис. А Соррентино возьми да и добавь в «8 ½» немножко «Репетиции оркестра». Просто рай для любителя постмодерна!
В общем, интересно получается: снимаешь итальянское кино и хочешь добиться успеха — опирайся на Феллини, делай это буквально.
Но не то же ли самое происходит на международной арене с российским кино? Общаешься с иностранцем, не сильно погружённым в нашу культуру, и единственный наш режиссер, которого он, скорее всего, знает, кроме Эйзенштейна, — Тарковский. И посмотрите, кто побеждает на международных фестивалях, кому исправно дают призы, если фильм российский? Звягинцев, Сокуров. Прекрасно котируется Герман. Кончаловский — ему и вовсе незачем опираться на Тарковского, он — его полноправный соавтор с самого начала. Искушенная публика привыкла воспринимать такой киноязык, такую образность, и покупается на эту, как в фигурном катании, «обязательную программу» так же, как зритель мультиплекса, захотевший посмотреть ромком, — на плакат с белым фоном и лица звезд с ехидным, глупым или счастливым выражением лица.
Выходит, не так уж искушенная публика и отличается от неискушенной — и фильтр восприятия, настроенный на «феллини», «тарковского», «фон триера», призами и киноведческими статьями формирует направления в стиле и искусстве так же, как рубль зрителя, настроенного на «экшн», «триллер», «комедию» формирует законы жанра и репертуар мультиплекса. И так же, как исчерпавшие себя жанры, сходят с дистанции не вписавшиеся в эпоху авторы. Феллини говорил, что у зрителей сформировалось клиповое мышление, которое мешает смотреть его фильмы. Между тем, сегодня в моде фильмы с минимумом склеек, а то и вовсе без них. Время пересматривать кино из тех времен, когда клоповое мышление ещё не появилось!
Виноват ли Тарковский? Конечно, нет. Просто так вышло, что он был оригинальным и лучшим, по нему судили и судят о нашем кино, и именно этого и ждут от нашего кино те, кто его любит (точнее, те, кто любит то, что считают нашим кино на основании такой вот небольшой выборки, состоящей из одного Тарковского и нескольких его последователей).
Виноват ли Феллини, что его объявили номером один и сформировали образ итальянского кино таким, каким мы его знаем? Конечно, нет. Но вряд ли, с учётом реалий рынка и киноведения, в ближайшие годы мы увидим международно признанного итальянского гения, который покажет нечто принципиально новое. Итальянское кино за пределами Италии должно быть, как у Феллини. Русское — как у Тарковского. Японское должно опираться на Куросаву или, в крайнем случае, на Китано. Корейское — это Ким Ки Дук. Если ты не причисляешь себя к какой-нибудь Школе — тебя просто не поймут, как не понимали на мировых фестивалях Алексея Балабанова.
Ничего Феллини, конечно, не убил. Убивает культуру только косность мышления и узкий диапазон. В самой Италии сегодня, в основном, снимают кино, очень похожее на современное наше, и причина тому — не в пиратстве и не в крахе кинопоказа 90-х. Во времена Феллини в Италии производили столько же трэша, сколько производили его и в СССР. Просто трэш забывается, а кинематография — она или есть, или нет. Раньше не было лучше. Через полвека мы будем пересматривать 10−20 фильмов текущего десятилетия (из сотен и тысяч снятых) и говорить «ах, какая была кинематография!»
На самом же деле, новый Феллини никому не нужен, даже если очень хочется. Ленты Соррентино и Торнаторе без приветов великому предшественнику были бы только лучше. Хватит и старого Феллини, и убедиться в этом, к счастью, можно на большом экране. Реставрация — выше всяких похвал, звук — оригинальный, русские субтитры. А как зовут Феллини нового — мы ещё не знаем (и не узнаем, потому что сравнивать с Феллини его никому и в голову не придёт).
